Жизнь меняется.... Перечитал то, что писал 5-7 лет назад, захотелось поделиться и может вернуться к творчеству....
Сказка о мире вокруг
Всем, кого тянет в путь,
но кто не может тронуться с места...
Ник стоял на мосту. Этот мост разделял миры – один он покинул, в другой он скоро должен будет войти: таков его путь. Он последний раз окинул взглядом зелень лесов тихого мира прошлого, новый мир был совершенно другим. Даже с моста он выглядел странно. Больше всего новый мир был похож на муравейник – расчерченный дорогами, по которым сновали туда и сюда обитатели. С моста они казались крошечными, но на самом деле, и Ник это знал, это были люди. Такие же люди, как и в других мирах. Он вздохнул и сделал первый шаг...
Изнутри мир показался Нику ещё более суматошным – движение здесь было постоянным. Все вокруг куда-то ехали, переезжали с места на место, ходили, летали, плавали. Казалось, ничто не в силах было остановить этого бесконечного движения. Уже через 2 дня у Ника шла кругом голова, и он не мог понять, зачем он в этом мире. Оставаясь на месте, он видел сотни лиц, но не видел того, что искал во всех мирах – счастья. Здесь, казалось, было только движение. Нику было мучительно неприятно оставаться на месте, но он не знал, куда и зачем идти. Так он и жил, наблюдая вечное движение в маленьком домике чуть в стороне от широкой дороги.
Но однажды, примерно через месяц, а может два, после того как он обосновался в мире дорог он увидел невероятное. На краю дороги стоял, да именно стоял, молодой человек. Он казался потерянным, как будто вырвавшись из всеобщего водоворота, он не знал что делать. Человек стоял, переминаясь с ноги на ногу и часто смотрел на часы – очевидно кого-то ждал. И ведь дождался. Свернув на обочину, к нему подошла прелестная девушка, она обвила шею руками и жадно поцеловала. Поцелуй длился и длился, как крупица постоянства в потоке перемен... Влюблённые... Да, они определённо были влюблены, раз взявшись за руки смогли пошагать от дороги прочь.. Никуда не спеша, они просто шли рука в руке, потом обнявшись, пока Ник не потерял их из виду.
Потом Ник видел ещё много влюблённых – они не спеша сходили с дороги и, обнявшись, скрывались то в лучах заходящего солнца, то в рассветном тумане, то в мареве жаркого дня. Иногда пары наоборот выходили на край дороги, но это были уже совсем другие пары – утомлённые, безразличные друг к другу, держась чуть на расстоянии, они выходили на дорогу и шли в разные стороны. Но всегда кто-то останавливался, оборачивался и долго смотрел в след другому, уходящему прочь уверенным шагом.
Любовь и дорога были, по разумению Ника, двумя движущими силами этого мира. Они были и союзниками и врагами – дорога помогала влюблённым встречаться, но влюблённые покидали дорогу... И снова возвращались не в силах устоять перед её магией, разменивая любовь на новую дорогу...
И Нику стало грустно... Он был такой же странник, но здесь, в этом мире он был воплощением постоянства и потому он был здесь совершенно чужим. Всё происходило вокруг него, но не с ним, и это его тяготило. Лишь одна мысль грела его душу – скоро, совсем скоро, на горизонте появится мост и Ник продолжит свой путь. И будут новые миры и, возможно, любовь. Его любовь. Любовь, которая остановит его бесконечные странствия. А пока, в ожидании моста он должен был жить здесь, окружённый событиями, но вне них. Встречать и провожать, оставаясь на месте, видеть влюблённых, но не любить. Пытаться понять счастье этого мира и оставаться при этом бесконечно спокойным, бесконечно несчастным и бесконечно счастливым одновременно.
© Nemo, 10.2002
Новогодняя сказка для детей (и не только)
Деду Морозу, в которого я не верю,
Но для которого это не важно...
Бессмертная душа Деда Мороза совершает свой очередной, уже триста шестидесятый в этом году, виток вокруг земли, а в это время её законный хозяин, посапывая и похрапывая, уютно спит в своём дрейфующем домике где-то в окрестностях северного полюса. Клубы пара инеем покрывают его бороду, и на инее разноцветными искрами играют сполохи северного сияния, пробивающиеся в заледенелое окно.
Дед Мороз спит и видит сны. Сны, которые идут от души, его души, совершающей круг за кругом над землёй. С переливистым звоном сталкивается она в своём полёте с другими душами - душами мирно спящих на земле людей, и, тогда, старик видит сон о самых сокровенных мечтах. Из снов и только из них узнаёт Дед Мороз о том, кому и какой подарок будет особенно радостен к Новому Году, чего не хватает каждому человеку для счастья. Во сне все люди откровенны, а желания их истинны и добры и их души не скрываю этого. Весь год старик спит, чтобы проснуться всего на 10 дней, раздать всем подарки и исполнить каждому его самое доброе и сокровенное желание.
Каждый год у него есть всего 10 дней на то, чтобы исполнить желания всех на земле, именно поэтому, когда Дед Мороз не спит, он очень-очень занят. Только проснувшись, он принимается сразу за 1000 дел. На своих санях, ведомых упряжкой оленей, под перезвон колокольчиков, так похожий на перезвон душ, он носится по земле, пытаясь всё успеть. Он заказывает на складах Олимпа Нежность, Храбрость, Здоровье и Удачу, и рассылает их в самые далёкие уголки земли, будь то чукотская яранга или хижина жителя Экваториальной Гвинеи. Он вызывает по рации эскадрильи купидонов, и те разлетаются, чтобы под звон часов поразить сотни целей по всему миру. Он звонит в Небесную Канцелярию и заказывает дождь для Эфиопии. В добрых песнях он собирает Мир и Радость, чтобы вместе со снегом или тёплым ветром они опустились на дома в праздничную ночь. Он встречается с людьми и богами, просит, требует, уговаривает...
А потом наступают последние дни года, и он исполняет самые простые желания самых счастливых людей – детей, ведь им для счастья не хватает самой малости – кому куклы, кому железной дороги. Он ходит по домам и дарит подарки лично - это его любимое занятие, ведь дети – они ещё и самые благодарные из тех, кому он приносит радость. Дети поют ему песни, рассказывают стихи и славят его на все лады.
С боем часов он, последний раз в году объезжая землю, наконец, исполняет самые главные желания, желания очень многих на земле, всех тех, кто уже устал от старого года – он заканчивает этот год. Как финальный мотив под титры уходящего года звучат куранты, и с последним их ударом он открывает новый, совершенно новый, и потому такой желанный год.
24 раза проделывает он это за одну ночь, каждый раз выпивая за здоровье новорожденного года. К концу круга он уже просто валится с ног от трудов и шампанского. Усталый, но помолодевший, Дед Мороз забирается в свой дрейфующий домик и, похрапывая, засыпает ещё на 355 дней. А его бессмертная душа начинает первый виток нового года, чтобы снова и снова с мелодичным звоном сталкиваться с душами спящих, чтобы и на следующий Новый Год каждый получил то, чего ему больше всего хотелось, но обязательно доброе...
© Nemo, 25.12.2001
Спасибо... я об этом думаю...
Самое первое...
Дорога (антиромантика)
Всем, кто летать вынужден...
Он опять улетал... Когда летаешь редко, каждый вылет переживаешь как прощание с землёй, как начало чего-то нового. Он летал часто. Так часто, что совершал бы по несколько кругосветных путешествий в год, если бы летал всегда в одну сторону... И снова знакомый запах, происхождения которого он не знал, но узнавал безошибочно. Запах самолёта... Вылет не вызывал в нём никакого трепета. Его чувство было ожиданием, ожиданием чего-то, что нельзя изменить, на что он никак не мог повлиять. Он мог только смириться, набраться терпения и ждать. И он сидел в кресле и просто ждал. Читать не хотелось. В наушниках играла какая-то музыка, но он её не слушал. Он смотрел на выстроившиеся в шеренгу самолёты на фоне заходящего солнца. Он думал о Дороге...
Из всех способов передвижения полёт на самолёте наименее всего соответствует идеализированному и возвышенно-романтичному представлению о Дороге. О Дороге как о пути который надо пройти, пути, который учит, пути, который ведёт тебя к цели...
Он просто сидел в самолёте и ждал, что дорога сама сделает всё за него, как делала уже много раз. И как всегда она сделает это не только за него, но и с ним. Он не мог ничего противопоставить Дороге. Она уже затаилась, вытянув свой хвост на многие мили на запад, к солнцу и изготовилась к нападению как гигантская змея... Он думал о ней, а Она - желала его, она была нацелена на него, как хищный зверь на жертву...
Он всё также сидел и размышлял, когда Она с рёвом схватила его и проглотила подбросив вверх на 6 миль... Вместе с ним были проглочены ещё 158 пассажиров и 11 членов экипажа. Был проглочен весь мир заключённый в маленькой серебристой скорлупке с крыльями и хвостом... Дорога питалась именно такими серебристыми яйцами и вот она проглотила очередную добычу. Вместе с людьми внутри были проглочены кресла, багаж, воздух внутри салона. Всё это стало её добычей и теперь она с мирным рокотом переваривала съеденное. Её добычей стало даже время, она могла делать с ним что хотела - могла растянуть пять часов в десять, могла сжать четыре часа в один, могла великодушно оставить время нетронутым. И пространство и время были в её чреве и в её власти...
Он смотрел в иллюминатор, мимо проплывал пейзаж змеиной утробы. Призрачные белые горы чего-то неопределённого на дне, и равномерно синие стенки как бы светящиеся изнутри. Переваренные остатки множества путников на дне тёмно-синего брюха. Он ел, читал, спал, смотрел фильм, а Она всё так же с тихим рокотом переваривала его.
На его часах прошло четыре часа, когда она слегка напряглась и вытолкнула его вместе с металлической скорлупой, 158ю пассажирами и 11ю членами экипажа как отработанный продукт собственной жизнедеятельности. Она насытилась ими. Они ей больше не нужны... Они поддержали её существование ещё на несколько часов. Она была сыта и довольна и потому исторгла их обратно на землю. Исторгла их туда, где, был её конец, и куда они так стремились...
На земле, в точке назначения время отличалось от времени вылета всего на час. Он вышел из самолёта изядно помятый в дороге и заспешил по своим делам. Он ушёл и её не стало...
Но десятки подобных ей уже притаились в ожидании новых жертв, где-то там, на огромном поле, которое люди называли лётным. Сотни таких как он сидели и ждали... Ждали неизбежного... А что они могли противопоставить Дороге?
© Nemo, рейс 176 Новосибирск-Москва, 04.04.2001
Сказка о вечном и сиюминутном
В начале сотворил Бог небо и землю…
Бытие I,1.
Даниил, Создатель при дворе Всемогущего, раскладывал причудливый пасьянс на круглом экране своего монитора. Игра была увлекательная, но за сотню лет ему уже порядком поднадоела. Он откровенно скучал, покачиваясь в кресле и поглядывая в окошко, открытое в верхнем левом углу экрана (вы можете мне не верить, но это было именно так). В окошке была картинка с веб-камеры, установленной на Древе Познания Добра и Зла. Обновлялась она раз в неделю, но Даниил не боялся ничего пропустить. В этом мире время текло по-другому. Вокруг дерева уже почти сто лет ничего не менялось. Только змей изредка перекручивался во сне или спускался поохотиться на расплодившихся кроликов...
Создатель был старшим полубогом, почти равным Всевышнему. В его власти было почти всё, не мог он только воспроизводить и лишать жизни себе подобных. Однако это его даже радовало - ответственности меньше: для бессмертного это очень важно.
Столетие назад или около того, Даниил по приказу Всевышнего создал Небо и Землю, отделил Свет от Тьмы и Ночь от Дня ну и так далее. В книгах об этом написано. Примерно неделей позже по Его приказу был создан Эдемский сад - небольшая клумба с одним Деревом посередине, со змеем, парой птиц и несколькими животными, включая кроликов, и веб-камерой для наблюдения. Сам Всемогущий создал и поселил туда Человека - почти полное своё подобие. Единственное творение на Земле, наделённое фантазией.
Чтобы Человеку (его назвали Адам) хорошо жилось, Всевышний дал ему возможность расширить сад по собственному желанию. Год или два Даниил воплощал в реальность все фантазии Человека касательно обстановки сада. Так Эдем и обрёл свой нынешний вид. В саду теперь было всё, что угодно бессмертной человеческой душе: и вилла с бассейном, и охотничьи угодья, и рыбные пруды, и площадка для гольфа (единственная во вселенной), и теннисные корты. Из небесной канцелярии Сад виделся сочно зелёным, а крапинки цветочных полян придавали ему особый сказочный колорит.
Цветы - это влияние верной и любящей спутницы Человека, Евы, сделанной однажды Самим Всемогущим из Адамова ребра. Люди отлично проводили время в Саду, то есть времени как такового для них практически не было, поэтому они просто жили и радовались жизни. Делать они ничего не умели, а свобода воли была им просто ни к чему в этом Раю. Около Дерева Познания Адам уже давно не появлялся - он побаивался змея. Да и яблоки на дереве были запретными, а Адам не собирался нарушать запретов - ему и так хорошо жилось в полной свободе под управлением Всевышнего.
Вот так и получилось, что веб-камера Даниила была достаточно бесполезна, и Создатель уже подумывал о её переносе...
Всемогущему камера была не нужна вовсе. Для него люди были игрушками, и он сам мог двигать их на игровой доске, которую он любезно позволил построить Адаму. Ах, какое это было чудесное время, когда Адам придумывал Эдем. Всевышний до сих пор с теплотой вспоминал, как захватывающе было следить, за изменениями игрушечного мира. Но те времена прошли, Адам располнел и погряз в праздности, играть с ним стало не интересно...
* * *
Жуткий вопль прервал умиротворение Создателя, вздремнувшего над пасьянсом. Даниил подпрыгнул на стуле и покосился на свой телефон. Тот стал красным и задымился, визг его уже переходил в хрип. Даниил потянулся к трубке, но телефон издал последний вздох и растёкся по столу лужей крови. Вся небесная канцелярия со снисхождением относилась к ребяческим выходкам Всевышнего - ведь он был ещё совсем молодым по меркам вселенной, и, как все дети, любил яркие эффекты и невинные розыгрыши. Тем временем телефон уже принял нормальную форму (обычного офисного телефона к которым мы с вами привыкли), только мелкая дрожь и попискивание сигнализировали о звонке. Даниил снял трубку.
- Доброго времени, - послышалось в трубке.
- Доброго всего и Вам, чем обязан? - заискивающе ответил Создатель.
Несмотря на то, что Создатель был намного старше Всевышнего, и служил ещё у Бога-Отца до перерождения того в Сына, он, как и все при Дворе, боялся Всемогущего, ведь во власти оного было прервать существование любого обитателя Небес или просто сослать в дальний угол чёрного ничто.
- Всем! - это была одна из Его любимых шуток, - Даниил, есть работка для твоего острого ума и умелых рук.
- Всё, что угодно, Ваше Могущество! - просьба начальника - приказ для подчинённого.
- Мне надоело самому управлять людьми, а они в прямом смысле отбились от рук в своей лени. Нужно мне вот что...
- Я Вас внимательно слушаю, - Даниил быстро запустил редактор и, держа трубку плечом, приготовился делать пометки.
- Нужно мне средство, элексир, который оказывал бы сопротивление на жизненном пути людей, заставлял людей использовать в повседневной жизни свою фантазию и все их качества, которые Я дал. Сопротивление должно быть неоднородно по направлениям жизни, чтобы люди не знали, куда они могут прийти, пытаясь избежать его. Элексир должен быть для людей совершенно невидимым и невесомым, без цвета и запаха, но ощущаться должен постоянно. Он должен влиять на абсолютно всех людей, сколько бы их ни было на земле, потому как (скажу по секрету) собираюсь дать им со временем такую же силу, какая есть у меня - создавать себе подобных. Пусть наше средство не даёт людям спокойно жить и делать то, что им хочется, и пусть не будет людям с этим средством сладу.
- Хорошо, мой Бог, я подумаю, что можно сделать.
- Сроку тебе на раздумья - десять лет.
- Слушаюсь. Мне кажется, у меня уже есть идеи.
- Удачи тебе в твоих поисках, Даниил. Заходи на рюмку Нектара как закончишь.
- Долгих лет Вашей вселенной.
В трубке послышались гудки, переходящие в смех. Розовый телефон озарился белозубой улыбкой, Даниил повесил трубку и задумался...
Мы не будем углубляться в детали расчётов и опытов, проведённых Создателем. Они заняли у него не одну бессонную ночь. И заняли бы ещё больше у нас, если б мы пытались их понять. Правда, сон не являлся для Даниила потребностью, равно как и еда. Для него это были лишь способы получить удовольствие в бесконечной жизни. Но мы же не хотим умереть с голоду.
Так или иначе, Создатель нашёл формулу (как многие разы до и после). Со склянкой с надписью "Эфир" на этикетке Даниил поднялся наверх по коридорам Небесной Канцелярии. "Назначено" - коротко бросил он белокрылой секретарше. "Так надо" - он кивком указал на банку, отметая ненужные вопросы. Он вошёл в кабинет одновременно со словами "Даниил здесь" пропетыми елейным тоном из селектора.
- Готово, - бодро отрапортовал Создатель, вставая и потирая шишку после слишком низкого поклона.
- Спасибо, позже испытаю. Ну присаживайся, друг мой. - Всевышний пребывал в благостном настроении. Он отставил склянку в сторону и достал графин и два бокала. - Выпей со мной искристого Нектара. Такой только у меня. Райские кущи, урожай пол-двенадцатого, второго дня от сотворенья мира.
- С превиликим удовольствием, мой Господь. - Жидкость бликами искр раскрасила Создателя...
- Теперь ступай, - коротко промолвил Всемогущий, - мне надо побыть одному, - ему так не терпелось испробовать новое средство, что он забыл о приличиях. Хотя Он о них и не знал - приличия придумали люди, а Ему они были ни к чему.
- Долгих лет Вашей вселенной. - дежурно, но с большой любовью в голосе распрощался Создатель и вышел вон.
А всемогущий остался наедине с элексиром. На аккуратной этикетке значилось "Эфир". Вам бы могло показаться, что склянка была пуста, но её невидимое содержимое не могло укрыться от глаз Всемогущего. В инструкции не было необходимости, как пользоваться Всевышний уже знал, а состав и пищевая ценность его не интересовали. Он просто взял банку и склонился над Землёй...
* * *
Прошло много лет, всё случилось как описано в книгах. Эфир заполнил все уголки вселенной, но люди так и не смогли его обнаружить, сколько ни пытались. Но они ощущали и продолжают ощущать его влияние. Конечно ощущаю его влияние и я, да и вы наверняка тоже. То и дело мои, без сомнения замечательные, планы натыкаются на невидимую стену.
Так однажды, когда я уже собирался было поужинать, ко мне зашёл сам... Да, да... Сам Даниил. Он рассказал мне забавную историю, которую поведал вам я. И ещё он попросил сказать несколько слов от него лично, чтобы он мог увидеть вас. Веб-камеры на небесах, оказывается, давно ушли в прошлое - их место, видите ли заняли слова. Теперь, хотите верьте, а хотите - нет, за мною и за вами наблюдают, выглядывая из-за слов и прячась за двусмыслленностями. Прямо сейчас Вы смотрите на Создателя из окошка в левом верхнем углу его круглого монитора, а он через это окошко смотрит на вас. И вот, что просил меня сказать вам Даниил: "Улыбнитесь - вас снимают скрытой камерой!"...
А теперь вспомните, цепочку событий приведших вас к этому рассказу. Вы наверняка обнаружите, что не всегда всё шло как хотелось и что всё могло случиться по-другому. А значит, то, что мы встретились - это Судьба.
* * *
"С-у-д-ь-б-а", - вывел аккуратным почерком Всевышний на этикетке и заклеил ею старую надпись на крепко закупоренной склянке...
- И да узрят люди в Судьбе десницу мою...
© Nemo, 22.10.2001
Основано на реальных слухах
Виртуальная нереальность (нереальная виртуальность)
Посвящается всем погибшим на
полях виртуальных сражений...
Вспышка... Всё красное... Темнота... Твою мать! Как больно! Я же уже умирал тысячи раз, но никогда это не было так... Больно и окончательно... Я же всегда возрождался... Ну и что, что безоружный, зато злой и на всё готовый... Похоже, не в этот раз... Темнота... Воспоминания мелькают как при ускоренном просмотре...
...Отец, его улыбка. Помню, как мы играли с ним в нашем стареньком родовом поместье Ньюкомбов в северном Уэльсе. Я носился по двору, отбивая атаки космических монстров, а он только улыбался. Он был настоящим Графом, мой отец. Сейчас таких нет. Спокойным и уверенным в себе, но в тоже время очень справедливым и добрым. Благородным... Граф Ньюкомб. Да, тогда это имя было известно всей округе...
...Я тоже граф. По праву рождения я - молодой граф Нькомб... Друзья в школе зовут меня просто Ньюк, не только за мою фамилию, но и за мою страсть ко всему что горит и взрывается*... Да, в детсве я был законченным пироманом... Может уже тогда я двинулся умом... Не знаю... Картинка из тех времён: прямо на крыльце школы мы взрываем очередную бомбочку... На этот раз в ней магний с марганцовкой... Фитиль постоянно гаснет... И вот очередная попытка, мы забежали за ограду и ждём... Тут из школы выходят девчонки... Звон в ушах от громкого хлопка, звёздочки в глазах от яркой белой вспышки, безумный визг девчонок и круглые оплавленные дырочки на их капроновых колготках... Слава Богу, обошлось без жертв. За новые колготки заплатили наши родители, нас нещадно выпороли сначала в школе, потом дома на том всё и утряслось... Помнится, с одной из пострадавших я впоследствии неплохо провёл ночь у нас в фамильном замке...
...Прямиком с третьего курса престижного колледжа я записываюсь в армию сержантом, когда на землю высадились первые Гады... Естественно в элитное подразделение. Учебка в огромном, сыром и мрачном бомбоубежище под Лондоном... Оттуда я вышел Сержантом Дюком Нькемом - сказалась моя родословная, кликуха школьная, да ещё страсть к разнообразному оружию, чем мощнее, тем лучше... Нас послали на Американский фронт... В Лос Анжелес, точнее в то, что раньше было им...
...Через год я уже седой, нервный и озлобленный. Вот когда я уж точно начал сходить с катушек... Мне чудится, что за мной следят... Я никогда не мог заметить, кто, но это ощущение меня не покидает... Война продолжается, и я продолжаю убивать... Зелёная кровь Гадов... Я просто убиваю ради убийства, не разбирая кого и за что, надеясь, что однажды я убью и то, что за мной следит...
... Но нет... Оно неотступно следует за мной, оно смотрит мне в затылок и я почти ощущаю его дыхание там, сзади... Я оборачиваюсь, пытаясь поймать его, но оно как всегда быстрее и по-прежнему смотрит мне в затылок... Мне кажется, что оно прямо во мне и смотрит на мир моими глазами... Но я гоню от себя эти мысли и продолжаю сражаться, убивая всё на своём пути...
... Оно подчиняет себе мою волю... Я знаю это - паранойя, но оно воздействует на меня, заставляя меня воевать на своей, неведомой мне войне... Я превосхожу его во всём: в меткости, в реакции, в военной хитрости, но оно подчинило меня себе и я уже не так быстр, не так ловок и точен... Я знаю, "Мы все стареем", - скажут некоторые. Но когда, мне удаётся избавиться от своего наваждения, я - всё тот же непобедимый Дюк Ньюкем... Но такое случается всё реже... И вот уже снова мне кажется что мой мир не реален, а реален мир того, кто следит за мной.
...В меня летит ракета, но я не могу пошевелиться - меня как-будто парализовало, вот дерьмо! Я знаю, это оно сковало мою волю. И вот стою я, а ракета летит. Медленно так приближается, а я даже не пытаюсь уклониться. Она попадает в меня. Перед глазами всё становится красным, я падаю и лишь успеваю подумать: "так вот она какая - смерть"... Прямо перед носом пробегают чьи-то ноги... Но это был далеко не конец - это только начало. Через мгновение я уже стою на ногах озираясь. С одним пистолетом, но готовый убивать всё что движется... Так было ни раз и потом... Но сейчас всё... Конец... Темнота... Отбегался...
... "Сколько сейчас времени? На улице уже темно. Начинали играть - светло ещё было. Когда я успела зажечь свет? Вот, блин, заигралась."… Стреляю... Прячусь... Ракета... Уворачиваюсь... Не успела... Вспышка... Перед глазами краснеет... Крик из колонок сливается с моим... Проваливаюсь в темноту... Яркий свет через закрытые веки... Приглушённые голоса... Приоткрываю глаза... Тихий голос врача мне: "Молчи, ты ещё очень слабая, тебе пока нельзя говорить", - не мне - "Ну вроде откачали, увозите... Полный покой..."... Мысль: "Почему я в больнице? Что произошло? Вроде просто в Дюка играли..."
- Жека, привет, куда идёшь?
- Здоров! Да, Светку, соседку мою из маленькой, знаешь? Иду её в больницу проведать, пойдёшь со мной?
- Ну пошли. А что случилось?
- Рассказать - не поверишь. Мы вчера с ней да со Славкой в Дюка резались по сети вечером. Выскакиваю я, типа, из-за угла, на ей ракету между глаз и слышу за стеной крик из колонок, значит попал, а тут, как назло, свет вырубили... Я ж, их делал... И странно, думаю, крик-то продолжается. А потом бух, как будто что-то упало. Захожу к ней, монитор светит, и она под столом лежит без сознания. Ну скорую вызвал, там... Врач сказал, мол, с сердцем у неё плохо стало. С перепугу видать...
- Да, блин, совпаденьице. И как она там?
- Да, вроде откачали, только руки до сих пор трясутся... Говорит, как домой вернётся, комп в форточку выкинет...
*Ньюк (to nuke) - взрывать (слэнг).
© Nemo, 18.06.2001
Мне понравилось. Пишите ещё.
Графские развалины (антидесерт)
Догадайтесь сами, кому посвящается…
"В былые времена здесь был прекрасный и величественный замок. Замок окружали чудесные парки, а в замке жил знатный род", - так гласили легенды, - "но последнего графа сожгли на костре за колдовство и связь с тёмными силами..." Никто не помнил уже тех времён, никто не видел замка в пору его величия, а молодые и вовсе сомневались в том, что всё было именно так, как гласили легенды. Теперь здесь жили Они - мелкий народец, крошки на столе истории. Они пришли и просто поселились на развалинах, а может они были потомками или слугами того легендарного знатного рода - этого тоже никто не помнил.
Они почти не знали окружающего мира, давно уже (а может никогда) не путешествовали и верили, что мир окружён стенами высотой до самого неба, за которые невозможно проникнуть. Днём над ними небо было светлым, ночью тёмным, но всегда было одинаково холодно, только Они этого не знали - так было всегда. В окрестностях были такие же развалины, но нигде не сохранилось целого замка - только бесформенные нагромождения из обломков былого величия. Иногда эти холмы меняли свои места, а то и вовсе исчезали, и об этом тоже были легенды: "Останки замков забирают громогласные великаны в светлые долины. Иногда части курганов возвращаются, рассечённые ровными трещинами, но чаще они исчезают навсегда..." Со временем на месте исчезнувших, возникали новые руины, как будто замки жили в другом мире, а здесь они лишь обретали вечный покой.
Так и жил этот странный народец в этом странном и изменчивом мире почивших дворцов. Днём мужчины добывали пропитание, превращая в него стены, полы и крышу того, что когда-то было замком, а женщины в это время трудились по хозяйству. Вечером они все собирались вместе, пересказывали старые легенды и превращали в легенды события новые...
Но однажды всё вокруг изменилось. Сначала стало темно, совсем темно. Так будто стены мира подступили к самому жилищу. Вместе с темнотой возникла качка. Качало так, что не было сил стоять на ногах. Всё это было похоже на конец света, описанный в их легендах... Потом всё прекратилось. Стало светло, светлее, чем в самый светлый день и ещё стало тепло, даже жарко, даже очень жарко. Испуганные жители высыпали наружу посмотреть, что же случилось. То, что они увидели вокруг, повергло их в ужас и восторг одновременно. Весь мир изменился, изменился до неузнаваемости, превратился в мир легенд... С изумлением наблюдали они, как с небес что-то невообразимое прямое и блестящее опустилось на их дом и в нём образовалась прямая трещина, потом ещё одна... И вот курган стал исчезать. Частями... Дольками... А что же Они? Они в ужасе попрятались и из своих укрытий изумлённо глядели, как исчезает в вышине то, что давало им кров, то о чём слагали легенды...
- Ммм, флааадко, - сказала маленькая Таня, засовывая в рот очередной кусок торта.
- Не болтай с набитым ртом, - мягко ответила мама.
- Мама, мама, а как навывается этот тойтик?
- "Графские развалины", Солнышко.
И никто не заметил как крошки торта незаметно разбрелись по столу...
© Nemo, 03.05.2001
Память (антиромантика)
Ну что можно сказать об этом королевстве? Оно было сказочным. С хрустальными замками, шпили которых, искрясь, прорезали синеву небес и щедро одаривали радугами окрестности. Восходы и закаты были там великолепны - розовые, лиловые, голубые и даже зелёные цвета смешивались преломляясь в стенах и отражаясь от них. Всё королевство переливалось как калейдоскоп дважды в день. Ночью
тысячи живых огней резвились в хрустале, рассыпаясь миллионами загадочных бликов. Жизнь там была такая же яркая, весёлая и переменчивая. В общем сказка, она сказка и есть.
Жили в том королевстве теплота, нежность, любовь и дружба. А ещё там жил он... Не один - он жил там с ней, в окружении милых сердцу друзей проживали они свои самые счастливые времена. И этим человеческим счастьем было пронизано всё вокруг. Так ему казалось, так он помнил, так они жили, пока однажды не расстались. Они разошлись, но королевство осталось - это был мир его воспоминаний.
Когда-то было королевство почти реальностью. Тогда оно конечно было не столь впечатляюще совершенным. Но время отполировало камни, превратив их в брильянты и самоцветы, время очистило от грязи каждый уголок королевства, время заставило ярче сиять солнце и навсегда разогнало тучи некогда навещавшие королевство... Это был мир его воспоминаний. Прекрасный и совершенный мир хранил он в
своём сердце и иногда навещал его, чтобы согреться и набраться сил.
Он по-настоящему любил это тайное королевство. Ценил его и дорожил им как дорогим подарком, сделанным ему однажды. Судьбой.
Но однажды налетел шторм... Это была настоящая буря и вызвал
её он сам... Сверкали молнии и их искры множились хрусталём... А потом пошёл дождь... Хрусталь, оказавшийся всего лишь льдом, таял, превращаясь в лужи и ручьи. Грязные потоки затопили его сердце и вот он уже тонет в мутной жиже, того, что ещё недавно было его воспоминаниями. И что так быстро растаяло... Под натиском реальности... Реальности прошлого... Реальности такой, какой запомнила её Она...
© Nemo, 26.09.2003
Да, так бывает, и довольно часто. Хорошо, что нам дана возможность пытаться создать чудо снова и снова.
Замечательный год
Тем немногим, кто случайно войдёт в исотрию, посвящается...
Это был замечательный год. Первый год нового тысячелетия. По крайней мере, так считала некоторая часть человечества, известная как Христиане. Их Спаситель родился две тысячи лет назад, так они верили и от его Рождества вели свой календарь. Это был год потерь и год обретений, год радости и год горя, год успеха и год неудач. Этот год был совершенно особенным как все годы до и после него.
Это был замечательны год для Джона Доу, молодого клерка из консалтинговой конторы Вискей энд Роум. Джон попал туда сразу после окончания Оксфорда по протекции отца. Офис его распологался в одном из небоскрёбов города Ангелов (так ласково называли город сами его жители). Работа ему нравилась, и он делал успешную карьеру, не забывая при этом и о личной жизни. В этом поистине удивительном году ему исполнилось 25 лет.
Да, для Джона Доу это был необычный год. Год приобретений и потерь. Именно в этом году он купил свой первый собственный дом. Это был небольшой, но симпатичный особнячок в престижном квартале, и Джон с радостью перебрался туда из дома отца. И в этот же год он разбил свой первый автомобиль. Молодой человек отделался царапинами, но его красавица Акура стала грудой металлолома. Он любил её, как только может любить человек свою машину. Он был к ней искренне привязан и переживал аварию как смерть близкого.
Для Джона Доу, как и для многих других, это был год неудач и год успеха. Так неудачно начавшийся разрывом с подругой, год продолжился головокружительным успехом у женщин. За один только этот год Джон встречался с десятью девушками, любил троих, а с одной даже был помолвлен. Да воистину это был год радости, ведь он был влюблён и чувство было взаимным. Но это был и год горя, его лучший друг был застрелен маньяком, открывшем пальбу в супермаркете. Маньяка поймали, судили, повесили. Но друга этим не вернёшь... Это был замечательный год...
Это был замечательный год для многих на земле. Таким он был и для Нурлан аль Никтоя, простого крестьянина из Йемена. Этот правоверный мусульманин не чтил Спасителя, и потому для него это не был первый год нового тысячелетия. Просто ещё один, но от этого не менее замечательный, год. В этом году он совершил Хадж, паломничество в Мекку, великое событие для любого правоверного. Там он потерял пятилетнего сына. Его затоптала толпа. Но взамен он обрёл истинную веру, приняв смерть сына как жертву, угодную Аллаху. Да это был год горя, но и год радости. Третья жена родила ему маленького Абдаллу позже в этом же году. Он был счастлив. У него уже росло пятеро сыновей и три дочери, но он радовался приходу на свет каждого из них и благодарил Аллаха за это.
Для Нурлана это был год прозрения. В Мекке его глазам открылась несправедливость мира (не без помощи проповедников конечно) и он записался в армию воинов Джихада (небескорыстно конечно). Это был год ученичества. И Нурлан научился многому. Он научился летать. Свой первый полёт он запомнил навсегда. Земля сверху была прекрасна, и он не уставал благодарить Аллаха за возможность жить на этой земле. И тогда же Нурлан поклялся на Коране отдать свою жизнь, когда наступит час, и Аллах или его слуги на земле этого потребуют.
И час настал. Однажды на исходе этого удивительного года он потерял жизнь, но обрёл вечность взамен. Тогда же, когда сделал это Джон Доу, став на миг Всеми Соединёнными Штатами. В симпатичный домик Джона на скорости 400 миль в час врезалась ракета управляемая Нурланом аль Никтоем. Лишь на недолгие десять минут в этом необычном году Нурлан был воином Джихада, он был орудием Джихада, он был воплощением Джихада, священной войны с неверными. Его снаряд был заряжен тонной тротила, был выпущен с пустынной фермы в Техасе и летел к оживлённым районам Лос-Анжелеса. Но был сбит бдительной Американской ПВО, упал на дом Джона и взорвался, унеся с собой две жизни. Джона и Нурлана. И тот и другой стали героями своих народов. Джон, принявший смерть вместо тысяч, и Нурлан, погибший на полях священной войны. Невеста одного и жёны другого вместе с телами мужчин получили почести и щедрое вознаграждение...
Да, это был поистине замечательный год для всего мира. Год потерь, и год обретений: - где-то смыло наводнением город, а где-то построили новый дворец. Год скорби по тысячам погибших и год радости, ведь жизнь продолжалась. Мир менялся в этот удивительный год. Год, на исходе которого, началась Третья Мировая Война...
© Nemo, 04.10.2001