Надеюсь, тема имеет смысл. То есть тема для «прочих» концертов Новосибирской филармонии. Для которых отдельной темы слишком много (будет быстро «тонуть»).

…здесь обсуждается всё, кроме концертов таких коллективов как Симфонический, Камерный, «Filarmonica», «Insula Magica»…

Концерт двадцать пятого ноября, КЗФ.
Исполнители: Сибирский брасс-квинтет (Сергей Архипов, труба, Владимир Кищенко, бас-тромбон, туба, заслуженный артист России Василий Соколов, валторна, Андрей Салтанов, тромбон, Андрей Басов, труба), народная артистка России Татьяна Зорина, лауреат Всероссийского конкурса Ольга Колобова, Николай Сизиков, альт-тромбон, Алексей Лисовицкий, валторна, Владимир Гришин, туба, Сергей Яковлев, труба, Артур Ермаков, труба.

Исполнялось: различные классические популярные произведения.

Я — человек маленький… О чём это я? Да ладно, пойдём дальше. На Брасс-квинтет я пошёл впервые. До этого я слышал весьма нелестные отзывы об этом коллективе. Но тут увидев на афише такие имена как Татьяна Зорина и, уже успевшее привлечь моё внимание, Ольга Колобова и, сделав наценку на casual'ность концерта (повод — пятилетие коллектива, так сказать, «юбилей»), я пошёл и за несколько дней до концерта купил билет на него. С самого начала, я в зале увидел некоторых очень уважаемых мною лиц, я стал ожидать чего-то. Чего я ещё сам не мог сказать. То ли я ждал, что будет плохо, но с натянутой улыбкой, то ли что будет нудно, то ли всё-таки, что будет хорошо — не знаю. Знаю только, что эти ожидания были в основном бессознательны. Сознательно я ожидал как минимум пары хороших выступлений (солисток, появление которых в афише и стало для меня поводом узнать коллектив). А появление уважаемых лиц меня уже радовало. (Интересно, как им концерт? Боюсь спрашивать, но в антракте они всё же не ушли.)
Сначала спектакля (как назван концерт на рекламном листике) из-за сцены раздавались с глубокого детства знакомые мне звуки. Те, что в начале телепередачи «Что, Где, Когда». Затем вышла приятная ведущая и стала что-то говорить (не забыв упомянуть как раз эту передачу). Сейчас вспомнил, что она наигранно задала вопрос в зал: кто, мол, отмечает пятилетний юбилей. Обстановка становилась непринуждённой. Манера ведения концерта — немного шутливая и простая — и тёплая красота Камерного зала делали своё дело. Очень важную роль в «тёплой красоте» играл, конечно, светорежиссёр концерта-спектакля: он всё время очень точно подсвечивал задник различными цветами: красным, розовым, фиолетовым, оранжевым, голубым, синим…— и авансцену. Выход квинтета был для меня неожиданным. Музыканты вошли через левую дверь зала и, пройдя играя по залу, вышли в конце произведения на сцену. Уже это (не наигранное по действию, хоть, конечно, и срежиссированное) выступление вызвало, уверен, не только у меня дружелюбную улыбку. Пару слов сказал Владимир Калужский, как оказалось, приложивший руку к созданию коллектива в рамках Филармонии. Сильно подкупали открытые улыбки музыкантов, немного смущавшихся иногда, когда их сильно хвалили.
Меня поразила и игра Брасс-квинтета. Очень хороши были, например, дружные крещендо. Конечно, я заметил одну или две небольшие огрехи, но это ничуть меня не выбило из седла.
Программа концерта была очень пестра и популярна. Даже я знал очень большую долю мелодий . Последнее обстоятельство лишь помогало мне получать удовольствие от исполнения. Из первого отделения очень запомнилось проникновенное исполнение Аве Марии Каччини Ольгой Колобовой. Непривычно для меня грудным голосом запела она эту интимно проникновенную музыку на фоне мягко аккомпанирующего хора-Брасс-квинтета. Эмоциональное настроение заметно подчеркнул светорежиссёр, убравший ненужный свет со сцены и оставивший в окружении полумрака в луче света солистку. Только в исполнении Колобовой я почувствовал, что нет в этой гениальной музыке ни одной лишней ноты, ни одного украшения. Только чувства, и чувства глубокие, и сильные, и вместе с тем тонкие и невесомые. Звучали в концерте весьма и весьма различные по настроению произведения, но, в основном, всё же веселоватые. Чуть меня удивил темп некоторых частей попурри на темы из Порги и Бесс: для меня привычнее «Bess, You Is My Woman Now» слышать несколько быстрее, а «It Aint Necesserily So», кажется, помедленнее. Мне показалось, что музыканты сделали всё, чтобы не испортить ни одного аккорда.
Во втором отделении Брасс-квинтет продолжал, как говорят, «зажигать». Немалую роль в этом действе сыграла Татьяна Зорина, хоть и исполнившая с коллективом один лишь номер, но так, что пришлось его исполнять на бис . Это была шутка около противостояния классики и джазовых импровизаций. Такого рода шуток было несколько в концерте. Некоторые, знаю, не одобрят подобное весьма вольное обращение с классикой, как переложение «медленной части фортепианного концерта Моцарта» для брасс-ансамбля (без фортепиано, в частности). Но мне чувствуется, что музыка получилась. Хотя и не та, что у автора, но тоже музыка. Очень хорошо влились в Брасс-квинтет ещё пятеро «медников» из Симфонического. Да, были в концерте спорные моменты — но куда без них? Неужели плохи были Токката и Фуга ре-минор Баха в «медном» исполнении? Главным достоинством коллектива, которое он продемонстрировал на концерте своего пятилетия, мне кажется искренность музыкантов, доверие друг другу и любовь к музыке. Вот даже вспомнился гимн одного клуба…

Концерт двадцать пятого марта, Девятый абонемент.
Исполнители: ансамбль солистов Камерата, музыканты Симфонического оркестра.

Исполнялось: Чайковский—Попов, Времена года, Нино Рота, Концерт для струнного оркестра, Отторино Респиги, Птицы.

Вот я выбрался хотя бы на один концерт. За последнее время. Покупая билет, меня расстроил опять его вид: прежние были всем хороши, теперешние — дрянные.
Хороший осветитель в Камерном зале. На концерте был консул Германии в Новосибирске с супругой, кажется, и ещё двумя хорошо выглядящими высокими молодыми людьми. Рядом со мной сидел мужчина, по всей видимости, с женой. И постоянно ворчал. Впереди слева от меня сидела пара пожилых женщин, одна из которых в самый неуместный момент в голос разговаривала с соседкой.
Концерт начался с того, что вышла неизвестная доселе мне ведущая и стала говорить о чём-то. О чём-то, видимо, хорошем и важном. Но я уже не помню. Первое отделение было отдано Попову (с Чайковским). Он переложил фортепианные Времена года для струнного оркестра. К своему стыду (или к чему ещё), но я не помню эти времена года, так что сказать, насколько это было близко к оригиналу, не могу. Игрались некоторые номера. Помнится, контрабасист неумеренно ярко играл. Иногда даже перекрывал оркестр своим контрабасовым гудением. В общем, мне понравилось. Вполне. Только мне не хватало полифонии. Видимо, потому, что я начитался/ наслушался о ней/ её. По разным группам исполнителей мелодия передавалась очень красиво. Изобразительно было. В конце вышел-таки композитор (не Чайковский, конечно, — Попов) к сцене. Не поднимался, кажется, на сцену.
В антракте я не знал как убить время.
Второе отделение концерта началось с Концерта для струнного оркестра Нино Роты. Весьма эмоционально. Вспоминались его же музыки к кинофильмам. Талантливо. С контрастами и с конфликтами. Всё как положено. Хорошо. Затем вышел „доп. состав“ — две трубы, две валторны, два фагота, два кларнета, гобой, флейта, пикколо и, возможно, ещё кто-то из Симфонического оркестра — я уже не помню. И стали играть Птиц. Респиги, помнится (говорила ведущая), очень уважал старинную музыку. Вот на старинные мотивы он и сочинил Птиц. Части были Голубка, Курица, Соловей, Кукушка. Очень изобразительно. Прямо вот тебе курица по двору от топора бегает, там соловей в чаще подглядывает на, освещённое луной, место преступления… Сыграно крайне красиво, хоть и вызывало трудности отсутствие дирижёра: первой скрипке приходилось смычком махать. Красивейше и прекраснейше исполненные соло гобоя (в Голубке), флейты (в Соловье) — были бесподобны. Брависсимо!
В общем, второе отделение мне понравилось очень, и первое было хорошо. Молодцы. Не зря я сходил на концерт.

А мне куча нравилась больше... может быть вообще сделать одну тему - дескать - муз. жизнь города(имея в виду только академическую музыку).

Улыбнуло. Автор, пишите ещё. Ибо очень мило.

Концерт четвёртого сентября, Музыкальная гостиная.
Исполнители: Илья Тарасенко, альт, Дмитрий Карпов, фортепиано, ведущая Марина Якушевич.

Исполнялось: Макс Регер, Вторая(?) соната для альта, Александр Скрябин, Вторая фортепианная сюита (?), Джордже Энеску, Дуэт для альта и фортепиано, Родион Щедрин, Бассо Остинато для фортепиано, Дмитрий Шостакович, Соната для альта и фортепиано (?).

Начну с того, что как-то у меня плохо с памятью. Ну не помню я названий произведений! Продолжу тем, что попал я на этот концерт только благодаря его переносу (изначально планировался на двадцать восьмое августа, затем на двадцать седьмое августа, в итоге (когда я только и смог) был четвёртого сентября). Заинтересовал меня этот концерт любопытнейшими именами: Регер, Шостакович... С Регером я знаком по Клубу (даже имел некоторый опыт написания небольшого обзора его биографии, см. тут и тут). С тех пор он мне понравился своей оголённой эмоциональностью, обострённой чувственностью при непередаваемом чувстве гармоничности (в первую очередь в широком смысле слова).

Концерт был в Музыкальной гостиной Филармонии. И среди слушателей (коих было весьма много) было немало музыкальных звёзд нашего оркестра. Начался концерт с сонаты Регера. Ярко. ...Нет, у меня просто нет слов! Нет слов, как это было цепко и волнующе!.. Мастерство молодого альтиста поражало своей прочувствованностью, своей полнотой. Продолжился концерт интересной, на удивление понравившейся мне пьесой Скрябина. Вообще, я как-то с большой долей осторожности отношусь к Александру Скрябину, но в этом случае меня не переворачивало от некоего запаха эгоцентризма и паров мистической экзальтации. Не смотря на заметные контрасты. Кстати, у Регера контрасты также не малы, но всё же это ведь Регер... Не буду продолжать, ибо это не в ту сторону отнесёт нас. Энеску был весьма неплох. Его я знаю по концерту Камерного в прошлом сезоне (его Октет, кажется), и он мне тоже понравился. Но в этот раз я, видимо, подустал, так как он мне услышался несколько национальным, несколько интересным, довольно содержательным. Но, к сожалению, не более.

Второе отделение, которое с Щедриным, меня тоже порадовало. Это его старое произведение (Щедрина) близко к лаконичности, чем мне и понравилось. Однако даже в нём моё восприятие выделяло «растаскивание минут» бессмысленными (повторю: моё восприятие) гаммаподобными пассажами. Могучим же финалом стало произведение Дмитрия Дмитриевича, написанное им за месяц и два дня до смерти. Захватывающе началась первая часть, и с первых же нот зазвучал почерк Шостаковича, его талант, его гениальность. Бетховенские ассоциации последней третьей части, смыслового центра композиции, заставляли мурашки бегать по коже. Скерцо второй части несколько отвлекало от монументальной поступи времени сценами суетного забытья.

Сочнейшая гениальность произведений, их чудесная по-исполнительски авторская передача и возвышенность вечных идеалов при точнейшей композиторской реализации замыслов; неповторимость почерков Творцов этой музыки!.. Те, кто не был на этом концерте — просто преступники, преступники своего чутья истинного и вечного. Позор на головы членов Клуба любителей современной академической музыки, позор! Вся программа полностью была «в формате» Клуба. И нет им извинения. Нет! Этот концерт был чудесен, я бы даже сказал, божественен, если бы для меня последнее слово не было ассоциировано с глубочайшего вреда самообманом. Концерт достоен высших похвал. Исполнители были Мастерами. По-моему, такой концерт просто необходимо играть на большую публику, с ним можно гастролировать. Это сочнейшая, правдивейшая квинтэссенция музыкального мастерства.

Концерт двадцать пятого сентября, Двадцатый абонемент, «И льётся музыки божественный поток».

Исполнители: Русский академический оркестр, художественный руководитель и главный дирижёр народный артист России профессор Владимир Гусев, сопрано народная артистка России Татьяна Зорина.

Исполнялись: вокальные пьесы в сопровождении оркестра русских народных инструментов, оркестровые и инструментальные произведения.


Ночь. Холодно. Нет тепла. Разрытые улицы и дворы. Валяются трубы. Трупы собак. Полуразложившиеся. Оставшееся бегает на трёх или пяти лапах — мутанты... Трупы собак поедают крысы. Но и они подыхают, исторгая зловонные стоны. Стои'т и пухнет мор. Люди, напомаженные в свой эгоизм разъезжают на трёхколёсных «Лимузинах». Страшный их скрип перекрывает даже стоны одичавшей изнемогающей живности. Тщеславие сочится из ртов этих существ в повозках. И гной. Гной омерзительнейший в своей напомаженности и припудренности. Известью, неизвестно как ими украденной. Люди, так сказать. Эти существа не похожи на людей ни в чём, кроме некоторых ещё остающихся анатомических признаков. Смрад подкашивает ноги, голова ломится от жара, и попеременно теряется нить существования. Сознание пропадает, но неумолимо возвращается. С неумолимостью инквизиторов. «Жизнь продолжается!»— вещает нам скрипящая радиопластинка. Да! продолжается. Кто бы это остановил?! Как? Сил.. нет.. воздуха. Есть только жизнь, которая продолжается волчьим воем, пробирая всё естество до мозга костей. Леденящий холод безысходности, пустоты и необходимости. Необходимости принимать в этом участие. Экскременты — это то, в чём можно согреться. Настолько!.. хороша эта жизнь. Масляные улыбки. Сытые колёса. Мчашиеся автомобили надежд. Электрозаряд электроразряда. Людоедство племён Африки. Молоко страусов. Пробел. Правкед. Мурзыг. Завыг... ..... .... .. ......... ... ........

Камерный зал филармонии гостеприимно встречает посетителей. Сегодня состоится открытие очередного концертного сезона Русского академического оркестра! Публика в предвкушении. Множество истомившихся в течение лета посетителей торопятся прильнуть к Музыке, к Русской Музыке. Множество слушателей приходят с детьми. И дети тоже очень ждут концерта. Они по-детски непосредственны, но и как подобает в таком светлейшем обществе святой Музыки собранны и серьёзны. Зал быстро, но степенно наполняется. Выходит ведущий. Он своей непередаваемой жизнерадостностью похож на замечательного певца Николая Баскова. Также легко и лучисто он движется по сцене, также несколько озорно произносит текст. Сегодня нас ожидает прекрасное событие! Двадцатипятилетний юбилей творческого союза Русского академического оркестра и Татьяны Зориной. Её непередаваемого богатства голос, тончайшее изысканнейшее прочтение всех произведений репертуара поражает любого, хоть раз прильнувшего к этому кристальной чистоты и богатства потоку. Начался концерт с оркестрового поздравления Татьяне Юрьевне, Поэмы Фибиха. Коллективная душа оркестра, соорганизуясь в чутких и добрых руках руководителя, народного артиста России Владимира Гусева цельно влилась в хор душ слушателей и нескончаемым, бурным, но ласковым потоком влилась в сердце Татьяны Зориной. Именно сердцем она всегда нам дарит своё пение. Именно от сердца шла мудрость её исполнения, продолжившего концерт. Прозвучали чарующие звуки голоса Татьяны Зориной в романсе Адриены из оперы Чилеа, романсах «Здесь хорошо» Рахманинова и так любимом всеми нами «Я здесь, Инезилья» Глинки. Обуреваемые потоком романтических чувств мы перенеслись в мир, сотканный из тончайшей духовной ткани Любви и Идеалов, Красоты и Творения, Доброты и Понятного. Понятного без каких-либо слов или жестов, понимаемого горячим трепетом сердца. Струны души дрогнули, когда оркестр заиграл Две мелодии Северной Осетии. Невероятно трогательная напевная мелодия этой замечательной страны в ярком, истинном исполнении Владимира Гусева наполнили нас лёгкой грустью и заставили переживать. Переживать судьбам, происходящим и происходившим, судьбам свершающимся и тем, которые только предстоит ещё узнать, вероятно, уже и не нам. Несколько дикий в своей горной страсти второй мотив с синкопированным танцевальным ритмом пробудил в нас боевой настрой. По-настоящему крепкий характер и бравость людей гор. Мягкие переливы и страстный огнь эмоций. До'лгие аплодисменты отражали сопричастие артистов и публики. Подхватив эмоциональную волну, Татьяна Зорина обратила её в задор романса Бакалейникова «Бубенцы». Не огульный пьяный дебош, но в великой мудрости народа прочувствованный энергетический задор, внутреннее напряжение сопровождающее мелькание белого савана искристого снега... После следующего романса Давыдова «Всё что было», прекрасно знаемого публикой, на сцену вышла контральто Галина Кузнецова. Исполнение романса «Ночь светла» Шишкина удивило публику глубиной её мощного голоса. Далее прозвучали романсы Глинки «Вы не придёте вновь» и Варламова «Ненаглядный ты мой». Последний дуэт был крайне выразителен. Талантливое артистиское поздравление вышло на славу.

Ошмётки грязи падают с кистей опухших от химикатов рук. Загрязнение проникает всюду. Железо проржавело. Дерево сгнило. Лишь изредка ещё попадаются уцелевшие остатки пластиковых граблей или леек. Земля перестала родить. Нет еды. Мусор. Вода вредна. Поля пусты. Везде капкан из нечистот. И лес прикрыл себя развалинами, и лес остался одинок. Его стволы голы и тощи. Нет мощи жить там деревцам. Болото. Грязь. И всюду плесень. Сиреневая на кустах. Сухих и немощных, как проволки моток. Колючей проволоки. Лежащей задом поперёк. Идут людишки, кто-то ползает. Не видно неба. Мрак и вонь. Кругом ошмётки. Как будто проводы. Те тягостные, что не пройдут. Нет сил их длить, но и прервать нельзя. Бум-рзця!

Чудные звуки музыки второго отделения начались сложными и напряжёнными произведениями Валерия Гаврилина, исконно русского композитора двадцатого века. «Из Вологды в Керчь» и Вальс из кинофильма «Провинциальный бенефис» довольно серьёзно заставил задуматься. О чём-то невербализуемом, но важном. О чём-то тревожном и противоречивом. О чём-то естественном и безобразно-искусственном. О чём-то сложном. Развеяла тяжеловесность дум Татьяна Зорина, выйдя во втором отделении с вальсом Исаака Дунаевского «Молчание». И верно, молчание говорит многое! Продолжили программу песни «Не уезжай, ты мой голубчик» Пашкова и «Звучит танго» Фиготина. Перед оркестровыми номерами в исполнении Татьяны Зориной мы услышали «Осенний сон» Джойса. Свои дары на алтарь Музыки приносили музыканты оркестра. Андрей Гуревич на балалайке в сопровождении оркестра виртуозно исполнил Фантазию Гуревича. И не менее виртуозно «Бразильеру» Мийо. Зажигательные латиноамериканские звуки поразительно подходили по звучанию оркестру русских народных инструментов. Балалайка Гуревича вела за собой в пылкие дебри Бразильеры. Следующий номер был нам представлен весьма любопытно. Когда вперёд вышли ударник, бас-балалайка и баянист, все были заинтригованы. С первых же аккордов баяна все, находившиеся в зале, были пленены мастерством молодого таланта — Александра Сироткина. Виртуознейшее исполнение, тончайшие градации и истинный ни с чем не сравнимый драйв исполняемого им с оркестром Либертанго Пьяццоллы гениальны. Это просто не дало ни малейшей возможности не быть восторженным. Овация, зародившись с первых же нот (беззвучно, лишь в эмоциях), вылилась в шквал аплодисментов по завершении этого талантливейшего исполнения. Многочисленные крики браво ни в малейшей степени не способны описать, к'ак прекрасно это было! С божественной красотой голоса Татьяны Зориной градус прекрасного не мог снизиться. Она исполнила «Шербургские зонтики» Леграна. В конце же этого праздника музыки Татьяна Зорина пела с детским хором «Чародеи» «Volare» Модуньо и «В пространстве» Жильбера. Феерия звуков. И, что много ценнее, феерия искренности, феерия таланта и феерия мастерства. Вот чем было этот концерт!