Бесконечность.

Я снова взглянул вниз на проезжающие автомобили, освещающие себе путь в ночной мгле, на вечно спешащих пешеходов, вспыхивали и вновь гасли вспышки неоновых реклам. Там, внизу, все кипело жизнью…Все было подчинено особому ритму, может и не заметному на первый взгляд.
Я точно знал: в этом урбанизированном мире мне не место. Но уйти я не мог… Раньше у меня была надежда и моя Свобода. Мои крылья! Я с горечью посмотрел за спину, на два огромных белых крыла…на два сломанных крыла! Внутри вновь поднялась волна жгучей ненависти к тем, из-за кого это произошло. «Нет, это не возможно! Как можно сломать ангела? Тем более ангела мести?...» А они смогли. Смогли заставить меня добровольно, своими же руками перекрыть себе путь к спасению. К пьянящему, всепоглощающему чувству полета…За это они заплатили очень высокую цену, но крыльев это не вернуло.
Я закрыл глаза, полные печали, и, глубоко вздохнув, медленно, дабы не причинить лишней боли, расправил истосковавшиеся по полету крылья. На снежно-белых перьях отражались цветные огни рекламных щитов. Кости срослись, я с большим трудом смог восстановить их. Но летать я все равно больше никогда не смогу. Ноющая, глубокая боль пробегает по всему телу, когда расправленные крылья ловят потоки восходящего воздуха. Порывистый, но слабый, он только перебирает перья.
Полет. Этого не передать словами. Это нужно почувствовать! Почему мы никогда не ценим то, что имеем? Воспринимаем как должное? И только когда лишаемся, понимаем, как были счастливы тогда .
По щеке медленно скатилась предательская слеза, оставляя на коже мокрый след. «Нет. Ангелам чужды эмоции.» Значит я неправильный ангел! Я чувствую…Крылья медленно опускаются. Сердце готово вырваться из груди. Кажется, стоит только подойти к краю крыши. Всего один шаг…
Я резко отступил назад, когда понял, что уже стою у самого края. Нет. Нельзя! Но так хочется вновь ощутить невесомость. Нужно избавиться от этого наваждения. Покончить с собой от безысходности? Не получится. Нельзя умереть дважды.
И я нужен ей, моей подопечной. Она мой единственный друг, но даже ей не понять что у меня в душе. Боль. Одна сплошная боль. Это невыносимо! Я привык, что люди, которые мне близки, всегда оставляют меня. Терять всегда больно, а терять родного человека еще больнее. Кровь застывает, бешеный стук сердца заглушает все остальные звуки. Слышишь, как говорят, что их больше нет. Разум понимает, что это так. А душа разрывается на части и не верит. Не верит! Я перевел взгляд на непроизвольно сжавшиеся кулаки. Не нужно вспоминать о прошлом. Поздно. Воспоминания… Они никогда не оставят меня.
Детство. Беззаботное и лучисто-прекрасное, кристально-чистое и невесомо-легкое! Потом все перевернулось. Когда тебе всего 13, а мир вокруг начинает рушиться, ты остаешься один на один с бедой. Жизнь, раньше казавшаяся молодой прекрасной женщиной, в один миг срывает маску и улыбается, злобно глядя прямо в душу черными безднами глаз. С тех пор я пытался больше не привязываться к людям. Я никогда не забуду смерть родителей, как и свою собственную. Холодное лезвие пронзает грудь, острая вспышка боли и забвение.
Я поклялся, что отомщу за них, за себя. Моя просьба была услышана. Добрейшая женщина с белоснежными крыльями – Елена сказала мне тогда, что я смогу отомстить. Я стану духом, не знающим покоя – ангелом мести. Спросила, улыбнувшись, действительно ли я хочу этого? И, получив подтверждение, только легко кивнула. Я безмерно благодарен этой мудрой женщине. И я завершу миссию, возложенную на меня.
Дверь чердака, скрипнув, медленно приоткрылась. Девочка лет десяти подошла ко мне и села рядом, вопросительно взглянув. Слова были не нужны. Я обнял свою подопечную, за которую готов был отдать все.
- Я найду их. Твои родители будут отомщены.

«Я пришла, чтобы открыть шторы.
Ты не можешь прятаться тут вечно.
Господи, да протри же, наконец, свои усталые глаза.
Ты не можешь вечно лгать.
Да, они спросят тебя, где ты был.
И тебе придется объяснять, снова и снова.
И ты наверняка ничего не хочешь слышать о том, что завтра будет новый день.
Но я обещаю, завтра ты снова увидишь солнце.
И ты спрашиваешь, почему к счастью можно прийти только через боль?
А я обещаю - завтра ты снова увидишь солнце!»*




Посвящается Осиповой Елене Ивановне.
Нашей любимой жене, матери и бабушке.
Ты навсегда останешься в наших сердцах.




*Использованы слова песни «See the Sun»
21.10.2006.

Всё бы ничего, но очень много избитых эпитетов.

Арма, благодарю за обоснованную критику. Учту при написании следующих рассказов.)

Арма, я присоединяюсь к благодарности МЧС - спасибо за примеры.

Всегда пожалуйста.
Все эти вещи застревают у нас в ушах с детства. И кажется, что можно написать только так, а не иначе.

Martha, действительно, интересная идея. Появится хоть немного свободного времени, я сама попробую переписать "Бесконечность".

Моя драма. Или трагедия в пяти актах.

Акт первый. Это было мое первое пробуждение. Легкость, свежесть, солнце – все смешалось в моей крови. Я улыбалась этому миру, дарила себя ему.

Акт второй. Второе мое пробуждение оказалось не таким прекрасным, как первое. Пасмурное небо, холодный ветер продувал насквозь. Не спрятаться, не убежать. И люди. Много людей. Я впервые видела их, таких странных, таких удивленных, таких веселых и грустных. Какие же они разные. И у каждого своя судьба. Я была так увлечена, жадно рассматривая пеструю толпу, что не заметила, как едва различимая боль пробежала по запястьям.

Акт третий. Мое третье пробуждение было сумбурным. Меня бросили на пол, и от этого я проснулась. Потом подняли, бережно отряхнули, как будто ценную вещь, и уложили обратно. Я лишь благодарно закрыла глаза. Глубокие порезы на запястьях почти затянулись.

Акт четвертый. Четвертое пробуждение было похоже на всполох огня в ночной мгле. Такое же обжигающее, но такое же кратковременное. Люди похожи на безликих кукол. Без эмоций, без желаний, без мечты. По пальцам стекала узкими алыми дорожками кровь. Она была для ледяной кожи обжигающе горячей. Я только стиснула зубы и сделала шаг вперед, к своей безликой толпе.

Акт пятый. Такое невыносимое пятое пробуждение. Я уже не чувствую тела. Раны на руках перестали заживать, а боль стала привычной спутницей. Но я и не надеялась на жалость или сочувствие. Этому миру оно чуждо. Улыбка застыла на губах, сейчас мой выход, я не должна их разочаровать.

Занавес.

Кукловод тяжело вдохнул и бережно уложил сломанную марионетку в пыльную картонную коробку.