По-моему, это один из самых ярких поэтов современности.

Отравился старым бензином
на работе случайно Сережа.
И не помогла ему ни слава,
ни знакомство в английском посольстве.
Проносили его ужасно
по зеленым улицам ночью
мимо денег, лежащих в кассах,
мимо дворников, спящих в койках.
Но всего ужаснее то, что
проносили его, как знамя,
как пример беспечной победы
над суровой логикой жизни.
Поучительна эта гибель:
он лежит, ничего не поняв!
До сих пор он лежит, нахмурясь.
До сих пор воняет бензином.
Мы тут выводов делать не станем.
Всякий вывод — бесспорно вреден.
Лишь позволим себе напомнить,
как погиб ни за что Сережа.

КУДА СБЕЖАЛО МОЛОКО?


Однажды утром, в стужу злую,
ко мне пришла сестра София.
Все настоящие поэты неравнодушны были к ней.
И старый благородный Дональд
ей присылал корзины яблок,
куски пирожных, массу ситца,
тесьму, белила, кружева.>

А как ее любили дети!
Она им песни напевала.
Они садились к ней на платье,
она их гладила всегда.
За что ее любили дети?
Она им сказки покупала,
могла им дать ведро сметаны
и яблоки, что Дональд ел.

И вот однажды в стужу злую
ко мне пришла сестра София.
Она была совсем худая и мне сказала, наклонясь:
— О мой любимый брат Винченцо!
Ты знаешь: все, что ты захочешь,
исполню для тебя всегда я.
Мой братец, выслушай меня!

О мой любимый брат Винченцо!
Я знаю то, чего не знаешь
ни ты, ни наша мать-старушка,
ни Кант, ни Лейбниц, ни Лаплас.
— Помилуй, Софья, бог с тобою.
Ты так взволнована, сестрица.
Ты так не волновалась даже,
когда украли наших кур.

Когда жучок, жующий листья,
поел лимоны и маслины,
напал на фикус и арахис,
прогрыз фисташки и миндаль.
Когда необычайный ливень,
какого не видали деды,
залил хурму, бананы, книги,
орехи, манго и чеснок.

Тогда ответила София:
— Вообрази, Винченцо, в кухне
я ставлю на огонь кастрюльку,
в нее налито молоко.
Винченцо, ты мне не поверишь,—
оно вскипело и сбежало.
Я подняла глаза случайно
и вдруг увидела — куда!

— Помилуй, Софья, бог с тобою!
— О мой братишка драгоценный!
Я знаю, знаю, знаю, знаю,
куда сбегает молоко.
— Вот это да,— сказал Винченцо.—
— Я молоко люблю с пеленок.
Но мне не приходилось видеть,
куда сбегает вдруг оно.

Я много лет живу на свете,
стараюсь честным быть в работе,
поля цветущие редиса
суперфосфатом удобрял,
но никогда не видел в жизни,
и представлять не представляю,
и понимать не понимаю,
куда сбегает молоко.

Тогда воскликнула София:
— Идем, посмотришь, брат любимый.
Я покажу тебе сейчас же,
и ты увидишь это сам,
И закричал Винченцо громко:
— Идем скорей, ты мне покажешь!
И я увижу! Я увижу,
куда сбегает молоко!

—Умеешь ли ты мыться, братец?
А чистить зубы, а сморкаться?
Быть честным, скромным и опрятным
почти в любое время дня?
— Я это все умею, Софа,— сказал уверенно Винченцо.
— Тогда идем, и ты посмотришь, куда сбегает молоко.

— Друзья, постойте ради бога! Не уходите, я прошу вас!
Я с детских лет мечтал увидеть,
куда сбегает молоко.
— Кто это? — вздрогнула София.
— Я, старый благородный Дональд.
— Что вам угодно? — Можно с вами?
— Возьмем с собой его? — Возьмем.

Учитесь, дети, в средних школах
на "хорошо" и на "отлично".
Настанет время — вы поймете, о чем написаны стихи.
Настанет время, вы поймете,
куда уходят караваны,
куда девается здоровье,
куда сбежало молоко.

А между тем Винченцо с Софьей
кромешной ночью, тропкой узкой,
бежали резво по оврагам
через прохладный барбарис.
А Дональд по следам их легким
бежал и бормотал с восторгом:
— Ах боже мой! О как я счастлив!
— Я все увижу наконец!
И перед тем, как нам проститься,
вы видите, стоят в сторонке,
вы слышите — стоят и плачут
и Кант, и Лейбниц, и Лаплас.
Они неглупые ребята,
но все учились на "ужасно".
И никогда им не увидеть,
куда сбежало молоко.

Кто изобрел песок в пустыне?
Не я, не вы и не они.
Кто по два уха сделал свиньям
и выходными сделал дни?

Кто, полномочия превысив,
газетой голову облил
и в речку шкаф, который высох,
на трех канатах опустил?

Как соловей, плетя нарывы,
кто за рекой привык-отвык?
Кто заразил пшеном червивый
кому не нужный грузовик?
Кто, притворившись попугаем,
освоил клеточную жердь
и с жерди уши оскорбляет
словами, слышными, как дверь?

Он полиглот и субподрядчик,
неотставной бухгалтер вод.
Его лицо — больной задачник
патологических высот.

Он полиглот. Его успехи
не зафиксировал народ.
И он уплыл, разбив орехи
и из медуз построив плот.

Да...что-то в этом есть...или чего-то не хватает. Однозначно!