Мои рассказики., Для вас. Опции

[big]

Для посетителей! Отзывы приветствуются. Смотрю, народ заглядывает и так же молча уходит. А хотелось бы живого слова...

И хочу добавить, что желающие могут вот здесь посмотреть мои фотографии. Правда, большинство про Горный Алтай:
http://foto.academ.org/user/135


Посмотрел "Хомячество" Ольги Мельниковой и понял, что свои рассказы для своих читателей (а их у меня хоть и мало, но они таки есть) мне надо собрать в одну кучку. То бишь - темку.
Что и делаю. С перспективой перетащить сюда все, ранее выставленные здесь, на Форуме.
(Большая просьба других авторов не выставлять сюда свои произведения).
Критика очень приветствуется.

Все имена и фамилии изменены. Обнаруженные совпадения просто случайны.

Итак, свежее:

Депрессия


Нехорошее слово… Нехорошо с него начинать. А куда прикажете деваться, если за окном гнусь и мразь?! Если в квартире с самого утра вечерние сумерки, а душа истекает вместе с хмурым небом нудным дождём. Не хочется вставать, шевелиться. Даже жевать – и то не хочется. Вспоминается Высоцкий: «Лечь бы на дно, как подводная лодка». Припасть в окопчик одиночества и жалеть, жалеть себя, любимого…
Но давайте с вами всё ж таки вспомним незабвенного Алексея Максимовича и его «Буревестника». Негоже стенать и плакать, как те гагары. «Наслажденье битвой жизни»… Сложно. Но можно. В самую непогодь, одевшись потеплее, выйти под дождь и ветер на прогулку. Не просто добежать до соседнего магазина за углом. А поставить себе цель далекую и дойти до нее! Вернуться уже будет легче. Зато потом некое ощущение совершённого подвига поддержит вас прежде всего в ваших же глазах.
И негоже забывать про друзей. Ой, негоже! Они, други наши, не просто впадают в эту самую осеннюю депрессию, а прямо-таки ныряют и купаются в ней. Ползут из последних сил в ее липкие и холодные объятия, как летят мотыльки на пламя свечи. Жгут и стирают с компов свои светлые летние чувства и чаяния в припадке отчаяния и разочарования. Напрасно ждут доброго слова. Напрасно, потому как не берут трубку, не подходят к компьютеру, а слово не воробей – само в форточку не залетит.
Задача более сильного: приподнять душное одеяло и потянуть нежно, но настойчиво, разлагающееся тело на волю. Любыми путями заставить улыбнуться, чтобы разлепились склеенные тоской глаза.
Знаю всего лишь два лекарства от депрессии. Но оба хороши и проверены. Накопить последние силы, потыкать пальчиком в кнопочки и после долгих гудков, спросить: «Ваше жизненное кредо?» Если друг настоящий, то по вашей интонации он поймёт, что пора. И ответит: «Всегда!»
Если с другом напряги, и не хочется выть в чужую жилетку, сделайте более замысловатый ход. Напрягите сопливую память, помогите ей старыми фотками. Вернитесь на пару-тройку месяцев назад и улыбнитесь самому себе, блаженному в солнечном палеве. Ощутите в своей памяти ласку теплой воды у ног на вечерней прогулке. Но не раскисайте. Найдите в старом хламе недоделанные фото, недописанные рассказы и письма. Займитесь работой для души. Дайте ей, бедной, вспотеть от трудов праведных. И она в благодарность уведет вас по тесной тропе своей памяти в зачарованные дальние страны. Даст возможность еще раз пережить и насладиться теми моментами, от которых у вас дрожали не только пальцы, но и все фибры души.
Я не знаю, что такое фибры. Подозреваю, что это не жабры, но что-то очень похожее. Без чего нашей душе трудно дышать, вспоминать, существовать. Пускай будут фибры. Пускай будут жабры. Мне абсолютно всё равно! Лишь бы депрессия ваша испугалась и сделала шаг назад и в сторону. Чтобы спряталась и отцепилась. Потому как она застилает вам жизнь. И меня.
Ату, её! Депрессию. Ату!!!

Сообщение отредактировал big - 01.02.2012, 9:55

[qUaRRy]

[Теххи]

[[fed]]

да, концовка в тему. Кольцевая композиция получается..

[Мария Горынцева]

А старые темы с рассказами и комментами куда? Будут болтаться? Будет дубляж тем? Нет уж, лучше не надо ничего тащить в одно место - с художеством Хомяков, увы, по уровню профессионализма несопоставимо.

[Guru Permanga Na...]

[big]

[big]

[Арма]

Теперь, в соответствии с Дополнениями к правилам подраздела, собирать в одно можно и нужно, однако жалко будет, если при этом потеряются обсуждения старых тем. Возможно, следует поступить так, как предложил Guru Permanga Nat: сделать каталог своих ссылок, включая мемуарные посты в общих темах, путевые заметки, околокулинарные рассказы, которые имеют не только рецептурную ценность.

[big]

Из ветки "Наше творчество"

"Ночевка на Семинском перевале"
Это сам рассказ:
http://forum.academ.org/index.php?showtopic=135702
А вот здесь фото и обсуждения с "путешественниками":
http://forum.academ.org/index.php?showtopic=135699&st=0

"Вот... Книжку написал, и уже напечал"
Мнения и обсуждение:
http://forum.academ.org/index.php?showtopic=113187
И у "путешественников":
http://forum.academ.org/index.php?showtopic=113188

"Жарко!"
короткий рассказ и его обсуждение:
http://forum.academ.org/index.php?showtopic=120623

"Анатомия ссоры"
http://forum.academ.org/index.php?showtopic=115436

"ОргАн. Слушая Альбинони и Баха"
http://forum.academ.org/index.php?showtopic=116992

"Обрывки памяти"
http://forum.academ.org/index.php?act=ST&f...=0#entry2293819

"Ждать!"
маленький рассказик и его обсуждение:
http://forum.academ.org/index.php?showtopic=83779

"I'm Your Man., Я твой мужчина."
http://forum.academ.org/index.php?showtopic=101061

"Запутавшийся запах твоих волос"
http://forum.academ.org/index.php?showtopic=97522

"Костёр и Ночь", для тех, кому не спится"
http://forum.academ.org/index.php?showtopic=72034

"Кулинария жизни"
http://forum.academ.org/index.php?showtopic=77141

"А теперь - дискотека!!"
http://forum.academ.org/index.php?showtopic=73769

"Возвращение заблудшего Ангела"
http://forum.academ.org/index.php?showtopic=93081

" Дева и Дракон"
http://forum.academ.org/index.php?showtopic=96459

"Вспоминая Телецкое., Отрывки."
http://forum.academ.org/index.php?showtopic=92265

стр.16

Сообщение отредактировал big - 20.07.2010, 22:05

[big]

Забрал из "Коротких рассказов", а там убрал:

Грузовичок.

"Свободен". Листок бумаги за ветровым стеклом старенького грузовичка. Стоянка перед базой с кучей складов и магазинов.

Грузовичок свободен. Для кого? Или от чего? И рад ли он своей свободе? Кто-нибудь спросил его - нужна она ему, эта свобода?

Стоять, притулившись в уголке стоянки и с завистью смотреть на МАЗы и КАМАЗы, с надрывом, по деловому, чихающие и харкающие черным выхлопом, выползающие за ворота базы. С грузом. С делами. Они торопятся. Их ждут. Они вспотели от рёва двигателя. А грузовичок замёрз. И лишний раз не махнёт щетками дворников, чтобы счистить со стекла капли холодного дождя и маленький желтый тополинный листок.

Мерзнуть и ждать. И опять ждать и мерзнуть. Ждать попутчика и экономить солярку. Поэтому и мёрзнуть. А чтобы согреться - вспоминать.
Вспоминать бесконечную дорогу и неожиданные встречи на ней. Как подвозил в нужную сторону, а самое главное - вовремя. Подвёз, успели, "спасибо", "прощай". И на стоянку.

Гремит подвеска, тяжело мотору, протектор на колесах истёрт и едва виден. Но, без дороги ведь нельзя! Стоять и мёрзнуть - смерти подобно. И вспоминать...

Дорогу. Дорогу в одну сторону. По которой нельзя уже вернуться. Нельзя ничего поправить. А можно лишь остановиться и ждать. Долго? Нет. Долго не получится. Тогда вспоминать. Потушить фары-глаза, беречь последний ватт аккумулятора. Вдруг еще сможешь завестись? Вдруг сможешь выйти на трассу и покатить, туда, за поворот, в ночь. Навстречу мокрому слепящему снегу и такой близкой неизвестности.

Подняться аж на третьей передаче, повыше в гору, в перевал. Глянуть в даль, вздохнуть. И погнать без уставших тормозов навстречу крутому повороту. Разогнаться посильнее и попытаться взлететь.

Хотя б секунда или три, но всё ж полёт! Полёт на зависть всем и на беду тебе лишь одному. Полёт без крыльев и парашюта. Последний и очень короткий полёт. Зато, как легко!
Свободен!

[Rebekka]

Нравится Как всегда

[big]

Подарок


Андрюха всегда отличался некоторой экстравагантностью и вольностью взглядов и поступков. Ему всё прощалось, и было позволительно. Как-никак акула издательского бизнеса. Он мог прийти на важное совещание в старой рейнджеровской куртке, небритый и все только им восторгались, расстегивая верхние пуговки сорочек и чуть распуская тугие узлы галстуков.

Виделись мы с ним редко, но «метко». Вот и сейчас он появился внезапно и не один. Дама в строгом костюме и такой же строгой наружности отличалась ухоженностью и какой-то отстраненностью. И китайчик в национальном костюме: шаровары, на голове какая-то панамка, тонкие черные усики и такие же глаза. Кивнули мне после Андрюхи и остались стоять чуть позади и сбоку. «Фандорин» в юбке – почему-то промелькнуло у меня в голове.

- Это мои помощники. Я привел их к тебе на разведку.
- Зачем?! Я не понял. – Какая разведка?
- Две недели назад у кого было день рождения? Андрюха ткнул в меня вопросом, как указательным пальцем.
- Ну, у меня…
- Я тебе подарок подарил?
- Нет. Как всегда забыл.
- Положим, не как всегда…. Но! Вот я тебе завтра подарок и подарю. Мне Евгения Львовна уже сказала, что первая половина дня у тебя почти свободна. Вот я ее и абонирую. Он плотоядно потер руки и бросил через плечо: - Приступайте.

Надо вам заметить, что Евгения Львовна – это мой референт уже много лет. Правда, она знает, что Андрея Петровича можно пропускать ко мне в любое время суток, но чтобы она ему вот так просто выложила завтрашний распорядок дня – я такого не припомню.

Помощники разошлись по моему кабинету. Китаец внимательно разглядывал окно, шторы и кондиционер, а дама уверенным шагом прошла к потайной двери за креслом, ведущей в мой персональный кабинет отдыха с душем и туалетом.
- Откройте, пожалуйста. Голос соответствовал внешнему виду, а интонация подразумевала скорее приказ, чем просьбу. Андрюха кайфовал и прямо таки впитывал с усмешкой моё недоумение и растущее недовольство его наглостью.
- Открывай, открывай. Не бойся. Воровать и насиловать не будем.

Я попытался представить, как дама меня насилует. Как расстреливает – легко представил, а вот как насилует – не смог. Не было похоже, что она хочет посетить туалет по нужде. Нас прервал голос Евгении Львовны из интеркома:
- Юрий Владимирович, вы просили напомнить о звонке Андрея Петровича, по поводу итальянского издательства. Мудрая женщина! Я вспомнил проблему, забыл о «помощниках» и вцепился Андрюхе в пуговицу с очередным прожектом.
Через несколько минут пара заняла своё исходное положение за плечом Андрея и дама молвила:
- Всё готово.
- Вообщем так, брат. Когда ты завтра сможешь мне выделить 40 минут своего драгоценного времени?
- С 10-30 до 12, но только тебе и только 40 минут. Без ножа режешь, но я как-нибудь с божьей помощью народ распихаю.
- Мне иногда кажется, что тебе не надо никого распихивать, а просто посадить вместо тебя Евгению Львовну и постараться ей не мешать. Тогда дела у вас пойдут быстрей и лучше. Ехидства ему не занимать, но где-то он был прав.
- И когда? Он повернул голову к даме.
- Лучше раньше.
- Замётано. Жди меня в 10-30 и всех сдвигай на 40 минут. Привезу тебе подарок.
- Хочу надеяться, что не кенгуру и не проститутку… Шутка не удалась, но Андрюха весело рассмеялся, хлопнул меня по плечу, пихнул кулаком в живот и резво пошел из кабинета.

После такого внезапного вторжения у меня осталась радость от встречи со старым другом и какое-то неуловимое недоумение. Подошел к окну, посмотрел на шторы, за окно. Что тут китаец разглядывал? И понял, что давно не видел Андрея таким веселым и трезвым. Всегда было что-то одно.

С утра я успел вставить пару пистонов, полаяться по телефону с бестолковыми австрияками и выпить три чашки крепчайшего кофе, чтоб разогнаться на целый день. Только я разогнался и уже приготовил начало своей гневное речи на совете директоров, как голос Евгении Львовны сообщил:
- К вам Андрей Петрович. Успел посмотреть на часы. Да, ровно 10-30. И ладно. Обещал.

Вошла вчерашняя компания. Андрей серьёзно посмотрел на меня и, погрозив пальцем, сказал:
- Ты обещал! 40 минут мои.
- Хорошо, обещал. Твои, твои.
Хлопнув от удовольствия в неслабые ладоши, Петрович скомандовал:
- Начинайте! Пара исчезла за дверью в приемной. - Юра! Они над тобой поколдуют 40 минут. Твоя задача – расслабиться и полностью подчиняться. Если ты останешься недовольным, я буду должен тебе час своего времени или целых три партии в нарды!

За час с Андреем большинство отдало бы год своей жизни. Потерпеть 40 минут я мог.
- Хорошо. Уговорил. А это не будет больно? Съязвил уже я.
- Всё! Я побежал и вернусь через полчаса. Доверься Марине.
- Так ее звать Марина!
- Это хорошо, что у тебя хорошее настроение. И чуть не столкнулся в дверях со своими провожатыми. А провожатые времени даром не теряли. Вторым рейсом они добавили к первым баулам и сумкам еще несколько и деловито, как у себя дома, принялись хозяйничать. Китаец вытянул и поставил посередине широкого прохода из угла большое кресло. Задернул шторы. Включил кондиционер на подогрев. Дама, теперь уже Марина, достала из большого баула какие-то рыбацкие складные стульчики и скамеечки, поставила баул на бок и поверх взгромоздила открытый саквояж, напоминающий чемодан бригады скорой помощи. Китаец, заряжал музыкальный центр своим диском. Дама шумела водой в туалете. Я стоял около двери в роли стороннего наблюдателя ООН. Зашла Евгения Львовна и доложила:
- Как попросил Андрей Петрович, всю связь я вам отключила и пришла за вашими сотовыми телефонами. Осталось сдаться на милость победителя.

- Садитесь! Дама коротким жестом ткнула мне рукой в кресло. Так приглашают к дантисту. И возможно, к гинекологу, но в последнем случае я не уверен.
- Аллергия? «Энигму» переносите? Щекотки боитесь? И еще ряд таких же глупых вопросов. – Секс утром был? Я попытался игриво посмотреть на вопрошавшую, но наткнулся на взгляд токаря, рассматривавшего зажатую в станке заготовку. Утром – это сложно назвать…. Под утро мы уже заснули, но все ж таки ближе к утру, чем к вечеру. И я смело ответил:
- Был.
- Отлично. Постарайтесь думать о нем. Китаец, тем временем, погасил электрический свет, зажег свечи и ароматические палочки. «Энигма» вгоняла в транс, а мою голову две сильные руки откидывали на подголовник кресла, предварительно завернув внутрь воротник и сильно обнажив плечи.

- Закройте глаза, слушайте музыку и забудьте о работе. Голос Марины, как мне показалось, подобрел. Теплые сухие пальцы скользнули по моему лицу ото лба по векам, носу, губам, к подбородку и обратно. Приятно запахло косметикой, послышалось бульканье воды и явно не из динамиков. В темноте я смог разглядеть на своем рабочем столе увлажнитель со струйкой ароматного пара и китаёзу, колдующего в неярком свете свечей. Пальцы опять опустились на веки, прошлись влажными ароматными тампонами по лбу, носу, щекам. Руки хозяйничали на моем лице. Вместе со скрабом с кожи отшелушивались не только отмершие эпителии, но и мозги с очнувшейся памятью, как старый потемневший пятак, очищались от клеток времени. Из забытья, со звуком воды проявлялись обрывки воспоминаний. Склоны горы, запах костра и мокрых поленьев. Звуки быстрой речки, приглушенные шелестом дождя по навесу и грустным кустам. Усталость в бренном теле…

Аромат можжевельника перекочевал из мокрого куста вместе с нежными пальцами на мое лицо. Влажная теплая салфетка пригрелась на лбу и ноздрях, приглушила звуки музыки, и послышался издалека звук закрываемой в бане двери. Чтобы пар не выходил. На раскаленное паром лицо, горной холодной водой упали капли-пальцы с гелем-маской. Пробежались, освежая, и стали покрывать нежностью лицо. Память. Душу…

- Не шевелитесь и не открывайте глаза 15 минут. Голос откуда-то издалека, как с другой планеты. Открывать глаза? Шевелиться?! Ага! Щас всё брошу и как начну шевелиться! Организм усмехнулся сам себе и растёкся киселем по тарелке. Голова еще была, но уже ничего не соображала. Только едва живые нервы доносили откуда-то из другого измерения, что с ногами что-то творится. С ног сняли туфли и носки, закатали брюки и поставили ноги, сохранившие усталость лица, в теплую воду. Голоса переговаривались:
- Температура?
- 39.
- Добавь теплой. Померяй давление.

Что за голоса, какое они имеют отношение ко мне – я не знал и знать не хотел. Под подошвами началось шевеление и легкое покалывание. Потом те же руки взялись тискать и мять мои пальцы, стопы. Тереть подошвы чем-то приятно-колючим. Промокнули сухим полотенцем и начали втирать крем. С каждым движением пальцы растворялись уже не в ноге. Они холили и нежили открытые усталые нервы. Как музыку со струн они срывали с оголенных нервов усталость, заботы. Потом пришло сухое тепло. Уют бабушкиной печки из далекого детства.

До лица вновь осторожно дотронулись. Проверили впитавшуюся маску. Подули теплым ароматным ветром и обернули лаской. Вместе с остатками маски смыли и стёрли остатки всех чувств. И освежающим кремом вдохнули новую жизнь. С каждым прикосновением пальцев, как от живой воды, просыпались веки и брови, ноздри жадно втянули ароматы горькой степной полыни, смешанной с йодистым морским воздухом. К ним добавились запах жасмина и чего-то до боли знакомого.

- Полежите.
- Только не долго. Второй голос был очень знаком. Память начала лениво перебирать возможных кандидатов. Споткнулась на третьем и облегченно послала меня подальше. Потом проснулось любопытство и стало задирать одно веко вверх. Никак не получалось. Пришлось помочь бровью. Взгляд долго фокусировался, а сознание не могло сообразить: чьи это ноги лежат на каких-то подпорках в огромных носках-валенках с проводами? И знакомое тело…. Знакомое, но определенно не моё. Своё я хорошо помнил, потому что мог его ощущать. А это тогда чьё?

- Ну, давай! Уже можно очнуться. Точно. Знакомый голос справа. Пошла вверх вторая бровь и потащила за собой второе веко. Да. Помню. Андрюха. Сидит на полу. Мы так с ним на даче играли в нарды. А нарды где? Вместо доски с кругляшками, доска с чашками и в качестве партнера не я, а какой-то узкоглазый китаец. Теперь я понял. Они сидят на полу в моем кабинете и пьют ароматный, со знакомыми запахами, чай.

Дальше всё было знакомо: язык глотнул, по сухому горлу прокатилась шершавая волна и выплеснула на берег жажду. Я тоже захотел чаю.

- Вставайте, только медленно и осторожно. Рядом, в голубом халате, стояла Марина и складывала в саквояж свои баночки, тюбики, скляночки. Чтобы не мучиться, я сполз с кресла на пол, подполз к черному низкому столику и получил от китайца половину пиалы с эликсиром жизни – чаем. То, что это чай, можно было догадаться по пиале, запаху и отдаленно по вкусу. Я такого раньше не пробовал.

- Сейчас глотнёшь и очнешься, сказал Андрюха. – Я тоже так сползаю. А первый раз вообще заснул.

За запахом в носу, настала очередь вкуса во рту, потом глоток протолкнул к пищеводу первую порцию, и она помчалась, смывая на своем пути остатки сонливости, неги и отрешенности.

- Спасибо! Губы, уже смоченные чаем, повиновались, а голос и связки еще только настраивались и потому трещали и хрипели.
- На чай тебе 10 минут. И на пробуждение. Чтоб ты потом не ворчал, что я у тебя время украл. Хихикать сил не было, и я лишь слабо улыбнулся.

- Теперь мне кажется, что я ворчать уже никогда не буду. Не смогу.
- Сможешь. Но, меньше. Вообщем, с днем рождения тебя, брат!
- Это точно. Словно заново родился! И что это?
- Это? Марина. И мой подарок!

(В оригинале прямая речь выделена курсивом и потому читается и воспринимается легче, чем здесь).

[big]

"Старый блюз., Слушая Джона Ли Хукера."

Старые, разбитые артритом пальцы, дрожа, пощипывают струны гитары. Щетки барабанщика шуршат и пересыпают ритмично и медленно по сухой коже барабана не то просо, не то рис. Что-то очень мелкое. Два голоса. Мужской и женский. О чем-то разговаривают. Нет, не спорят. Скорее жалуются. Нет худа без добра. Когда не понимаешь язык и слова, то песню воспринимаешь музыкой, интонациями, каким-то нутром, что ли…

Старый и сухой негр не поет. Он рассказывает под музыку. Поет за него гитара в его заскорузлых руках. Поет и плачет. Вздыхает задумчиво рядом саксофон. Как бы вдали, шепотом и негромко соло-гитарист вкрапляет в эту мозаику отдельные к месту фразы.

Разговор за жизнь, он понятен без слов.

«Бэби» терпеливо ждет своего слова, пальцы нервно пробегают по грифу гитары. Латунная гильза 22 калибра на безымянном пальце пока неслышно скользит по струнам. Пауза. Только щетки шуршат теперь по медной тарелке. И Бэби-Бонни начинает возражать. Норовисто и напористо. Претензии высыпаются одна за другой. А старенький Джон прикрыл пергаментными веками глаза, лицо замерло от удовольствия…

Только пальцы живут своей жизнью. Ласкают гитару, ласкают звук. От этих ласк звук растворяется в воздухе, замирает на секунду плотным туманом, и стекает прямо к вам в душу. Устраивается там уютно и тянет изнутри веки, как старое одеяло. Голова сама начинает покачиваться в такт, нога притоптывать и за пеленой табачного дыма возникает рампа. За ней столики с седоками в вольных позах, небритых рожах, протертых и застиранных джинсах. Забавно смотреть, как толстый здоровяк, чтобы не стучать полной кружкой с пивом о стол, ставит ее себе на мощный живот. Тарелка с ростбифом рядом не поместиться, но вторая кружка встанет легко.

Между стойками с микрофонами и проводами, в глубине сцены, видно лицо саксофониста. Он хрупко ставит свой инструмент на специальную подставку, вынимает из нагрудного кармана губную гармошку, забавно облизывает губы и прижимает к ним обе ладони. Гармошку в ладонях почти не видно. Ладони утыкаются в микрофон, глаза закрыты, щеки пузырями раздуваются…. Пауза и заковыристый выход!

Звуки. Звуки блюза! Как дым от двух сигарет смешивается под потолком и зависает сизым смогом, так души слушателей и исполнителей смешиваются в невообразимый коктейль и подчиняются единому ритму.

Когда боец, закусив до крови губы, крушит всех направо и налево, изнуряя себя нещадно непосильным трудом, невольные зрители любуются его куражом и радуются себе потихоньку, что сами не попали под раздачу. И у наших исполнителей пошел кураж. Их «прёт» друг от друга, от музыки, от затихших зрителей, синхронных покачиваний головами в разных углах низкого зала.

Скажите мне, пожалуйста, о чем вспоминает старый негр-гитарист, играющий и поющий дуэтом с молодой и обалденно красивой белой женщиной? И еще мне очень хочется узнать, что чувствует эта женщина, впившаяся улыбающимся взглядом в старое морщинистое лицо? Что надо чувствовать, чтобы так петь и играть, как это делают Джон Ли Хукер и Бонни Райт?

И объясните тогда уж и мне – почему я не хочу выныривать из этого потока грусти и музыки? Из непонятных слов понятной песни…

А я понимаю, почему. Потому что эта песня обо мне. О моей жизни. Моей любви. О том, как я шел к ней. Трудно и долго. Сбиваясь с дыхания и с пути. Сколько раз я обманывался сам и сколько раз обманывали меня.

Послушайте ее сами, и вы тогда поймете, что происходит со мной.

[big]

Из ветки "Кулинария":

"Глинтвейн., Для души."
http://forum.academ.org/index.php?showtopic=142972

"Цыпочка., Цыпленок-табака."
http://forum.academ.org/index.php?showtopic=101115

"Тушеная свинина с грибами., (утверждают, что получилось вкусно)"
http://forum.academ.org/index.php?showtopic=110491

"Шашлык"
http://forum.academ.org/index.php?showtopic=12919&st=15

"Кофе по-варшавски!, (для гурманов штучка)"
http://forum.academ.org/index.php?showtopic=82582